Агриков меч - Сергей Фомичёв

— Пётр? — удивился Тарко. — Ему клинок предназначен?

— Вот сейчас и проверим, — уклончиво ответил чародей.

Пётр вошёл, как-то хмуро исподлобья поглядывая на провожатого. Словно тень какая-то пролегла между приятелями. Но Соколу сейчас не до их споров было, не до обид мальчишеских.

— Сможешь вытащить клинок, князь? — кивнул он на камень.

Тот приоткрыл было рот, словно желая что-то спросить, но потом тряхнул головой, взялся решительно за рукоять и легко вытащил меч из камня.

— Но это же меч Тарко! — узнал он.

— Нет, это теперь твой меч, — сказал Сокол.

— Мой? — он вопрошающе посмотрел на Тарко. — Но почему?

Тот отвёл взгляд, предоставив объяснения колдунам.

— Есть одно дело, с каким только ты можешь справиться, — сказала Мена. — И только владея этим клинком.

— Чудеса, — произнёс Пётр, откладывая клинок в сторону. — Что же это за дело такое?

— Сейчас я тебе всё расскажу, — с готовностью ответила Мена.

Отправив Тарко прогуляться, Мена подробно объяснила Петру, что нужно делать и как. О причинах только в общих чертах помянула, не подставляя княжну под срам. Пётр ещё долго выспрашивал подробности, выслушал от Сокола историю Дятла, узнал про дерзкую вылазку Тарко, потом долго сидел, размышляя.

— Но я не могу просто так его взять, — вспомнил вдруг княжич. — Подождите немного.

Пётр выбежал и вскоре вернулся с Тарко. В руках княжич держал один из своих мечей. Причём не из повседневных, как отметил Сокол.

— У нас не принято клинки просто так в дар принимать, — сказал торжественно Пётр и протянул товарищу меч. — Возьми мой взамен. Поверь, один стоит другого.

— Отец не будет бранить тебя? — слегка испугался тот.

— Это мой меч, — гордо заявил Пётр.

Тарко принял клинок, поклонился. Затем, повинуясь порыву, друзья обнялись. Крепко обнялись, напрочь отбросив былые обиды. Со стороны всё это выглядело очень трогательно.

— А скажи, князь, когда вы в облаву на вурдов ходили, Боюн с вами ведь был? — спросил вдруг Сокол.

— Да, — кивнул тот. — В засаде он сидел с Борисом Константиновичем и его людьми. А из наших Рваный с ними сторожил, можешь его спросить, других не упомню.

— Да… не складывается что-то у меня… — с некоторым облегчением сказал чародей.

— Что не складывается? — удивился Пётр.

— Разыскиваю я человека одного, знаю, что в Муроме он, но кто понять не могу. А тут мысль вдруг мелькнула. Но по ней выходит, Боюн не должен бы был с вами вурдов гонять.

— Понятно, — кивнул Пётр, ничего не поняв. — Эх, пропал куда-то Боюн. Боюсь, как бы его этот ваш Савелий вокруг пальца не обвёл.

— Об этом не беспокойся, — ухмыльнулся чародей. — Не обведёт. А попробует, без пальца останется.

***

Снег совсем сошёл. Всё зацвело, зазеленело. Реки вспухли, затопили пойменные луга и усердно пытались подточить холмы, на которых стоит город.

Вияна вышла прогуляться в берёзовую рощу. Недавно прошёл сильный ветер, скорее даже буря. Деревья в роще выстояли, но самые кончики веток у берёз посекло. Девушка шла, вдыхая весеннюю свежесть и радуясь яркому солнцу.

Вдруг что-то холодное, будто капля дождя, упала на её плечо. Вияна посмотрела и увидела на рубашке мокрое пятно. Она вновь посмотрела на небо, но не обнаружила на нём ни единого облачка. Вторая капля попала на лицо. Подул лёгкий ветерок и капли стали падать чаще. И вдруг Вияна поняла — это плакали берёзы. На обломанных кончиках веток собирались сверкающие на солнце капельки берёзового сока. Они набухали, становились крупнее и срывались вниз. Их было так много, и капали они так часто, что скоро вся её рубашка промокла насквозь, облепила и ноги, и спину, и грудь…

Раньше она тоже собирала березовый сок, вместе со всеми. Сок пили сразу или выпаривали, или ставили берёзовую брагу. И казалось, ничего необычного в этом нет. А тут сердце вдруг защемило. Это же всё равно, что слёзы пить или кровь. От сравнений таких у самой слёзы по щекам потекли, с берёзовыми мешаясь. И решила Вияна никогда больше сок не собирать.

А ещё вдруг решила она, что плакать никого нельзя заставлять. Даже тех, кто скрывает слёзы.

***

— Клинок тёплый, — бросил на ходу Пётр и отправился к лестнице, что вела в терем. — Пора мне.

— Удачи, князь! — пожелал Сокол.

Тот неожиданно развернулся.

— Знаешь, вспомнил я про Боюна-то. Если это поможет тебе, то говорили, будто он тогда раньше ушёл. Помню, ещё Борис Константинович искал его утром, а ему ответил старшина суздальский… как бишь его…

— Тимофей, — подсказал Сокол.

— Да точно он. Сказал, что, мол, уехал Боюн. Ещё бранился на попустительство такое к порядку.

Сокол нахмурился. Задумался. Хотя особенно размышлять не пришлось — всё одно к одному ложилось. Он выскочил из дворца и отправился к воротам.

— Жив твой Боюн, — усмехнулся, увидев чародея Жёлудь. — Только что вернулся. Ни царапинки на нём.

— А куда он пошёл?

— Эх! — удивился старшина. — А ведь и правда. Сколько у нас в ополчении отирается, а где живёт, не знаю. Звать-то его не приходилось, сам всегда появлялся, где горячо.

— Где горячо… — тихо повторил за старшиной чародей. — Вот же…

Он бросился обратно к палатам, но не одолел и половины пути, как увидел идущую навстречу Мену.

— Ты чего здесь? — спросил он.

— Оберег знак подал, что змей близко. Пошла узнать, не проходил ли кто через ворота.

— Поздно! Прошёл уже.

— Кто?

— Боюн, — Сокол зашагал ко дворцу. — Нужно его остановить.

Мена охнула и поспешила за ним.

— Боюн?! — переспросила ведунья. — Неужели это он к Варваре повадился ходить? А вроде бы простой ополченец.

— Совсем не простой, — объяснил на ходу чародей. — Всё совпадает. На воротах он бился как демон, а змей твой как раз обещал княжне город спасти. Дальше — почувствовала она любовника своего, когда мне записку твою передавала. А кто там кроме меня тогда был? Боюн! И ещё меч, когда у Тарко он увидел, сразу угадал, что не прост клинок. Но до сих пор зацепка была против этого — облава на вурдов. Каким бы колдуном он ни был, а в двух местах одновременно не мог находиться. А теперь оказалось, что раньше он оттуда ушёл и вполне успевал вернуться в город до ночи.

— Стой! — сказала вдруг Мена, обхватив оберег ладонью.

— Что такое? — испугался чародей.

— Опоздали, — выдохнула она. — Можно не спешить больше. Он уже там.

— Вмешаемся! — настаивал Сокол. — Прекратим схватку.